Так вот, по этому критерию люди делятся. Как водится, на две группы. А именно, на тех, кому особенно неприятно получить в свой адрес слово «говно», - и на тех, кого особенно задевает слово «ничтожное».
Разумеется, это деление условно. Понятно, что оба слова нехороши. Но всё-таки — кому-то больше в нос бросается «говно», а кому-то — «ничтожное».
То есть. Одним не нравится, что их пытаются записать в плохие люди. Других волнует размерчик: «меня назвали маленьким и слабым».
Я лично отношусь скорее к первой фракции. Мне не нравится, когда меня пытаются представить плохим человеком, ибо чистоту намерений доказывать сложно. А вот размерчик меня волнует гораздо меньше. Ну, считает меня кто-то маленьким и слабым, и чёрт бы с ним, пока не пытается проверить это на деле.
Скажу больше. Я несколько недолюбливаю тех, кого слишком волнует размерчик. «Лишь бы считали большим, а говном или шоколадом, неважно». Потому что такие люди неизбежно приходят к выводу, что проще и легче быть большим говном, чем большим шоколадом. К тому же от шоколада все норовят откусить, а говна типа все боятся.
В конце концов они неизбежно приходят к известному вероисповеданию: «чтобы не быть ничтожным, непременно нужно стать говном».
Некоторые особо верующие даже считают, что этого и достаточно — стать говном. Но эта сильная гипотеза не подтверждается фактами и довольно быстро бьёт по роже исповедующих её. Зато слабая гипотеза — «быть говном — не достаточное, но уж точно необходимое условие того, чтобы приподняться» — исповедуется массово и истово. Со ссылками на Дарвина и общее устройство жизни. Которая, по бессмертному выражению Степана Ж. aka
bei_bab, есть сложный интститут, который не всем даётся покончить с отличием.Я же, чесгря, считаю говно — любое говно — явлением хоть и повсеместно встречающимся и «обладающим определённым влиянием», но уж никак не величественным. Ни в каком смысле. То, что в нём можно утонуть — или оно может задушить, бывает и такое говно, которое душит — не делает его заслуживающим почтительного поклонения. А то нам следовало бы соборно
При этом таки да, бывают «великие злодеи» — см. учебник истории. Однако любим-то мы их (если кто любит) не за злодейства, а за что-то другое. За свершения, да. Каковые злодействами оттеняются, что создаёт известный эстетический эффект. Резать девственниц на фоне возводимых пирамид — это как бы делает более выпуклым само строительство. На чём, в частности, стоит пиар сталинских достижений.
Но тут есть деталь. О величии Сталина ещё можно как-то спорить, даже признавая злодейства. О величии, скажем, какого-нибудь Иди Амина никому не приходит в голову поговорить — несмотря на то, что злодейств он совершил «в препорцию». Потому как Сталин сделал много чего помимо злодейств, и об этом, собственно, разговоры и ведутся. Про Амина разговаривать нечего.
И ещё. На самом деле, когда тебя (или сообщество, к которому ты принадлежишь) считают слабым и ничтожным – не на словах, а на самом деле, - это тоже плохо. В смысле – опасно. На того, кого считают слабым, рано или поздно нападают. Отмахиваться же от каждого нападения – силёнок не хватит. Поэтому клыки и когти не просто можно, но и нужно показывать. Хотя делать это удобнее в режиме нафигперсональном: «ничего личного». «Ты тявкнул – я куснул, все всё поняли». Зоология, да. Но девяносто процентов нашей жизни сводится к зоологии, как девяноста процентов мозга обслуживает запросы внутренних органов, а не «мыслит о высоком». И то, что на высокое мышление и высокие отношения приходится не столь уж большая часть нашего всего, никак не роняет их ценности. «Прекрасное редко», но ради него существует всё остальное.
Я, как уже говорилось выше, этим несколько манкирую. По беспечности. Есть у меня такое свойство.
)(