Мой Макаревич. Без политики
Поскольку сейчас стало много разговоров о Макаревиче, расскажу-ка и я о нём что-нибудь. Не выпадать же из тренда.
В юные годы я знал, что такой есть. Но, во-первых, я его путал с Гребенщиковым. Или потом начал путать, когда появился Гребенщиков - уже не помню. Но у меня они до сих пор в голове как-то склеены. Каждый раз приходится напоминать себе, что это два разных человека.
Во-вторых, я тогда думал (совершенно искренне, без какой-то там специальной «иронии и рисовки», вот просто был уверен) что Макаревич и его «Машина времени» - это самый обычный советский вокально-инструментальный ансамбль. Ну, типа тех парней, которые пели «И снится нам не рокот космодро-ома» (не помню уже, кто такие). Во всяком случае, и тех и других можно было услышать по радио. «Па-ва-рот, новый паварот», например, помню. Всё это у меня вызывало скуку. Не злобу, как "окуджавка", а просто - ну вот есть такое, не слушать же это.
Позже появился разнообразный Цой и всё такое прочее. Это тоже было не Бог весть что, но хоть как-то поживее. Правда, у старых ВИА было почему-то лучше со звуком – такое впечатление, что тогда на нотах не экономили, что-ли. Зато у этих новых была другая интонация. А именно: в прежнюю эпоху пели так, будто проглотили залупу и пытаются это как-нибудь скрыть, а в новую – что её выплюнули (точнее, выплёвывают с каждой новой песней) и стараются это всячески подчеркнуть. В конце концов проклятую всё-таки извергли из уст и затоптали. И внезапно выяснилось, что она-то и была денотатом всего этого творчества, "про неё-то и пели". А без неё наступило царство голимой пластмассовой попсы, бесконечной, как вечность.
Некоторые, впрочем, пытались и дальше жить и петь так, будто залупа всё ещё есть и с ней можно как-то соотноситься. Макаревич, например, продолжал давать продукт а-ля старые добрые времена. Помню, впервые услышал – в исполнении нетрезвой компании – песенку про гибаться под изменчивый мир, и у меня было чувство, будто это из ранних восьмидесятых прилетело.
Ещё я видел его пару раз по телевизору, он там строгал моркву и маянезничал. Ну, это ему только ленивый не поминал, так что умолкаю.
Тем не менее, не хочу заканчивать на миноре. Я признаю за Макаревичем одну не то чтобы вершину, но находку. А именно – он умудрился качественно отыграть и исполнить песню, одновременно тематическую (причём откровенно тематическую) и при этом весёленькую. Учитывая тот суровый серьёз, с которым обыкновенно относятся к таким вещам любители этого дела - - -
Впрочем, слова сочинил Марк Фрейдкин. "Но это даже и логично".
)(
В юные годы я знал, что такой есть. Но, во-первых, я его путал с Гребенщиковым. Или потом начал путать, когда появился Гребенщиков - уже не помню. Но у меня они до сих пор в голове как-то склеены. Каждый раз приходится напоминать себе, что это два разных человека.
Во-вторых, я тогда думал (совершенно искренне, без какой-то там специальной «иронии и рисовки», вот просто был уверен) что Макаревич и его «Машина времени» - это самый обычный советский вокально-инструментальный ансамбль. Ну, типа тех парней, которые пели «И снится нам не рокот космодро-ома» (не помню уже, кто такие). Во всяком случае, и тех и других можно было услышать по радио. «Па-ва-рот, новый паварот», например, помню. Всё это у меня вызывало скуку. Не злобу, как "окуджавка", а просто - ну вот есть такое, не слушать же это.
Позже появился разнообразный Цой и всё такое прочее. Это тоже было не Бог весть что, но хоть как-то поживее. Правда, у старых ВИА было почему-то лучше со звуком – такое впечатление, что тогда на нотах не экономили, что-ли. Зато у этих новых была другая интонация. А именно: в прежнюю эпоху пели так, будто проглотили залупу и пытаются это как-нибудь скрыть, а в новую – что её выплюнули (точнее, выплёвывают с каждой новой песней) и стараются это всячески подчеркнуть. В конце концов проклятую всё-таки извергли из уст и затоптали. И внезапно выяснилось, что она-то и была денотатом всего этого творчества, "про неё-то и пели". А без неё наступило царство голимой пластмассовой попсы, бесконечной, как вечность.
Некоторые, впрочем, пытались и дальше жить и петь так, будто залупа всё ещё есть и с ней можно как-то соотноситься. Макаревич, например, продолжал давать продукт а-ля старые добрые времена. Помню, впервые услышал – в исполнении нетрезвой компании – песенку про гибаться под изменчивый мир, и у меня было чувство, будто это из ранних восьмидесятых прилетело.
Ещё я видел его пару раз по телевизору, он там строгал моркву и маянезничал. Ну, это ему только ленивый не поминал, так что умолкаю.
Тем не менее, не хочу заканчивать на миноре. Я признаю за Макаревичем одну не то чтобы вершину, но находку. А именно – он умудрился качественно отыграть и исполнить песню, одновременно тематическую (причём откровенно тематическую) и при этом весёленькую. Учитывая тот суровый серьёз, с которым обыкновенно относятся к таким вещам любители этого дела - - -
Впрочем, слова сочинил Марк Фрейдкин. "Но это даже и логично".
)(
