История общественных институтов учит нас, что какая-нибудь «очень простая» практика, которая представляется нам единым целым, довольно часто сложена из разных по происхождению частей. Особенно это касается правил. Одни правила заимствованы из одной игры, другие – из другой. Игры при этом могли быть очень разными и иметь разный смысл.
Сказанное касается и такой «вроде бы понятной вещи», как выборы. Ну те самые – с голосованием. Всеобщим, равным, прямым и непременно тайным. «Классическая четырёххвостка».
А откуда она, собственно, взялась?
Тут придётся углубиться в историю. Напомним о трёх источниках демократии как таковой, и особенно – выборных процедур.
1. БРАХМАНА: ВЫБОРЫ КАК СПОСОБ ПРЕКРАЩЕНИЯ СПОРА
Первый и самый почтенный источник наших демократических установлений – это процедуры, принятые в научном сообществе. Или, шире, в сообществах интеллектуалов.
Интеллектуалы существовали всегда, начиная с палеолита. И всегда они занимались тем, что спорили друг с другом по разным поводам, начиная от устройства Вселенной и кончая лучшим способом копчения окорока. Поскольку же примерно с тех же самых времён известно, что ни один нормальный интеллектуал никогда добровольно не признает своей неправоты (даже если ему предъявлены самые убедительные аргументы), то единственный способ прекратить спор и прийти к чему-то – это препоручить решение вопроса о правоте спорщиков третьим лицам. Кругу Мудрейших или «экспертной комиссии» - неважно как это называется. Поскольку же всё с тех же самых времён известно, что один-два человека ошибаются чаще, чем десять-одиннадцать, и к тому же на решение десяти человек обижаются меньше, чем на решение одного (размывается личный момент и возникает страх перед толпой), то комиссия должна быть достаточно многочисленной, а итог принимается большинством голосов.
Теперь детали.
Первое и главное: на подобных «выборах» избирается не человек, а точка зрения. Почтенный жрец Приядаршана спорит с почтенным жрецом Читрагривой о тонкостях возложения жертвы на костёр при жертвоприношении Варуне. Вокруг сидят почтенные мудрецы и внимательно слушают, обмениваются мнениями, и, в конце концов, решают, что прав Приядаршана. Это не значит, что он получил власть или какие-то блага. Это просто означает, что в данном споре его точка зрения показалась третьи лицам более убедительной.
Далее, выбирающие должны быть компетентны (то есть хотя бы понимать, о чём, собственно, спорят Приядаршана и Читрагрива). В идеале сообщество экспертов должно само избираться Приядаршаной и Читрагривой, но, как правило, всегда есть всеми уважаемый седобородый жрец Анудживина, которого и Приядаршана и Читрагрива терпеть не могут, но мнение которого по вопросу о жертвоприношениях Варуне крайне уважаемо. Тем не менее, существует некий ценз, формальный или неформальный: судить может только компетентный – или хотя бы заинтересованный – человек.
О тайне голоса говорить не приходится. Каждый эксперт не просто «выносит приговор», но ещё и долго и с удовольствием рассуждает, почему именно он принял именно такое решение. Правда, есть деталь: если все согласились с тем, что Приядаршана прав во всём и абсолютно, то возникает вопрос – если Читрагрива столь очевидно неправ, то зачем с ним вообще разговаривать? «Он же дурак и ничего не понимает!» Если же мы не хотим признавать Читрагриву дураком, нужно как-то подчеркнуть, что и у Читрагривы есть какая-то «своя правда», хоть на чуточку.
Наконец, споры ведутся практически непрерывно (интеллектуалы болтливы) и поэтому «экспертные комиссии» работают постоянно. Это просто «часть жизни».
2. КШАТРА: ВЫБОРЫ КАК ЗАМЕНИТЕЛЬ ДРАКИ
Выборы в сообществах профессиональных воинов (или разбойников) возникли как средство предотвращения прямого сражения претендентов на вкусное место вождя. В каковое сражение непременно вовлекались и сторонники претендентов, что приводило к множественным смертям и резкому снижению боеспособности. Пара-трока таких конфликтов могла ослабить воинское сообщество до состояния профнепригодности.
Опять же детали.
Первое: на таких выборах избирается именно человек, конкретная личность. Который поведёт вперёд и который будет распределять добычу. Это власть и ништяки, а не бла-бла-бла.
Далее: никаких экспертов не нужно – на такие выборы способны выйти только лучшие. Лучшие – с точки зрения шайки, разумеется. То есть те, кто способен создать вокруг себя большую камарилью. Трусливое ничтожество, кашеварящее, пока другие ходят на дело, или угрюмый нелюдим, только и умеющий, что орудовать дубинкой, на это не способны. Кандидаты, что называется, проверяются самой жизнью. Если уж Лютый схлестнулся с Вырвиглазом, значит, у Лютого есть достаточно головорезов, чтобы справиться с вырвиглазовскими душегубами. Хотя бывают ситуации, когда прямо на сходняке у Вырвиглаза встаёт какой-нибудь Миха Пузырь, тычет пальцем в Вырвиглаза и орёт: «Ссучился Глаз, святое дело продал! Хватай его, ребята, тащи на правёж!» Бывает, что Пузыря поддерживают. Но это тот ещё риск, так что подобное бывает редко.
Второе: подобные выборы проводятся, разумеется, открыто – сторонники разных претендентов нифига не скрывают, чьи они. Зато без формальностей. Хули считать голоса, когда можно просто послушать, кто громче орёт «Любо!» Орущие громче могут быть в формальном меньшинстве. Но если они орут, а остальные отмалчиваются – значит, они круче.
Большую ценность имеет большинство, и чем оно больше, тем лучше. Если выясняется, что на стороне одного претендента – почти все, а на стороне другого – жалкая кучка, то вопрос снимается очень быстро. Если же все орут примерно одинаково громко – жди беды, скорее всего, выборы превратятся в потасовку, а то и побоище. Поэтому в ситуации «пятьдесят на пятьдесят» выборы стараются перенести – пока претенденты как-нибудь разберутся со своими людьми.
Важное дополнение. Если голосовавшие против не будут прощены, никто не будет признавать результаты выборов и всё сведётся к прежней резне. Выборы просто обязаны заканчиваться всеобщим публичным примирением, в том числе и с теми, кто оказался в меньшинстве. Новоизбранный вождь устраивает угощение, все садятся за один стол и пьют до потери пульса. На следующее утро «никто никому ничего не вспоминает». В самом крайнем случае страдает неудачливый претендент (его могут тихо зарезать, например) – но не его бывшие сторонники.
И, конечно, такие выборы не приурочены к конкретным срокам и зависят от ситуации. Сложились партии, высунулись новые претенденты на власть – пора, значит, собираться и «рядить». Нет – значит нет. Но вообще, в отличие от предыдущего случая, выборы – это всё-таки экстраординарое и опасное дело. Если всё обошлось без драки – уффф, слава Богу.
3. ВАЙШЬЯ: ВЫБОРЫ КРАЙНЕГО
Независимо от этого развивался механизм выборов среди людей зависимых (кстати, слово vaisya и обозначает «зависимость»). То есть среди мирных обывателей.
Эти выборы имели специфический привкус. Выборы среди мирных, забитых обывателей – это всегда нахождение КРАЙНЕГО, выбор ЖЕРТВЫ.
Что такое мирный обыватель? Это производитель, лох, вечно обираемый кшатриями, «сильными людьми». «Сильные люди» бывают очень разные, но они всегда есть и всегда обирают, грабят, уводят в полон и всячески мучают мирного обывателя. По-другому не бывает.
Что делать обывателю? Терпеть. И минимизировать ущерб. То есть договариваться об условиях поборов – «мы вам сами дадим, сколько вам надо, только не жгите дома и не убивайте детей». А внутри общины приходится решать, у кого и сколько взять, чтобы отдать иродам поганым.
Вот тут-то и приходится выбирать. У кого возьмут козу, а у кого корову – чтобы отдать наехавшим. Чьего сыночка придётся отдать в рабство в качестве дани наехавшим кшатриям – а у кого взять дочку на потеху наехавшим. И так далее.
Если «наехал» бог (скажем, случился мор) – кандидатуры для жертвоприношения тоже выбираются.
Снова детали.
Выборы жертвы всегда тяготеют к жеребьёвке. Людям неприятно принимать на себя ответственность за чужую судьбу, особенно горькую. Поэтому хочется положиться на случай – «на кого бог пошлёт». Положить в горшок десять белых бобов и один чёрный, кто вытянет чёрный – тому не повезло. Но поскольку бог может послать и на слишком ценного для общества человека, то жребий лучше как-то скорректировать. Хороший вариант – тайные анонимные выборы. Называется имя (какого-нибудь Феньки Косого или Пуки Чёрного), а потом все кладут бобы в горшок – беленькие или чёрненькие. Если больше чёрных – извини, Фенька, твою дочку отдадим иродам, иначе они всех перенасилуют и деревню пожгут.
Консенсус совершенно неважен. Поскольку выборы – дело поганое и мерзкое, то единство мнений («отдаём Феньку и фенькину дочку») тут не особо важно. Важно хоть как-то решить, что у Пуки берём корову, а у Феньки – дочку.
Точно так же, подобные выборы тяготели к циклизму – потому что дань с обложенных требуют, как правило, на регулярной основе. Нет смысла обдирать людишек, когда у них урожай не собран и детки не подросли.
Когда появились централизованные государства и наезды приняли форму визитов сборщиков налогов, выборы жертв не отмерли. Они эволюционировали в «выборы местной власти» - то есть, если называть вещи своими именами, выборы ОТВЕТСТВЕННЫХ ПЕРЕД НАЕЗЖАЛАМИ. Такую роль играли, скажем, какие-нибудь «деревенские старосты» – с которых, в случае чего, люди с кнутами и спрашивали и за недоимки, и за порядок на селе, и за всё прочее.
Совершенно естественно, что на должность «ответственного» всегда выбирали людишек, у которых нет никаких талантов, кроме повышенного инстинкта самосохранения и умения лизать задницы понаехавшим уродам. Никакой другой пользы от «ответственных» не ждали, да её и не могло быть. «Приедут гады – а этот и себя спасёт, и мир отмажет». Разумеется, сплошь и рядом случалось так, что «староста» отмазывал себя и своих ценой интересов «мира». К чему приходилось относиться «с пониманием», потому что каждый на его месте поступил бы так же.
4. ВНЕ ВЫБОРОВ: ШУДРЫ
Шудры – это «системные жертвы», они же «жертвы системы». По крайней мере, так они сами о себе думают – и не всегда несправедливо. Во всяком случае, каста шудр появляется, как правило, в обществах, о которых трудно сказать что-то хорошее (например, в тюрьмах роль шудр играют «опущенные» - ну так тюрьму трудно назвать гуманным и справедливым обществом).
Шудра, как правило, любую власть тихо ненавидит, причём чем сильнее, тем тише, потому что сделать он ей ничего не может. Ни к каким выборам он, разумеется, отношения не имеет, потому что шудра – это как раз тот самый, кому выбирать не приходится, во всех смыслах.
Правда, если какие-то выборы всё-таки проводятся и голос шудры почему-либо учитывается, шудра завсегда готов его продать. Поскольку ему решительно всё равно, кто правее, кто сильнее, а кто должен стать жертвой, лишь бы это был не он.
5. СОВМЕЩЕНИЕ
Современная политическая система построена как всеобщая. Это сказывается и на выборной процедуре. Она представляет собой микс из вышеперечисленных процедур – что-то взято от брахманов, что-то от кшатриев, что-то от вайшьев. Соотношение может меняться в зависимости от того, куда больше тяготеет общественное сознание.
Вообще-то общепринятым стандартом общенациональных выборов является следующее сочетание.
- Выборы всеобщие, то есть охватывают все слои населения (это кардинальное условие). Прямые и равные – сюда же.
- Выборы предполагают как минимум двух ярких кандидатов, которые ведут себя как «вожди» (кшатрийский элемент), но при этом меряются не только личной харизмой, но и партийными программами (брахманский элемент).
- Считается хорошим тоном полагать, что за каждым из кандидатов стоит «партия», то есть буквально – «сторонники» (кшатрийский элемент). Где-то партии реально есть, где-то от них осталась чистая имитация, но представлять исключительно «себя и свои идеи» как бы нельзя.
- Ведутся публичные дебаты, за которыми все следят через прессу или через электронные СМИ (эмуляция «спора специалистов», брахманский элемент).
- Выборы проводятся циклически, раз в несколько лет (вайшьистский элемент). Но чем выборы чаще и чем чаще на них сменяется власть, тем «вайшьистского» в них меньше – поскольку вайшьи выборы не любят (для них это тяжёлая и неприятная процедура выталкивания крайнего-ответственного) и стараются выбирать пореже.
- Выборы тайные, тайна голоса охраняется (чисто вайшьистский элемент).
И так далее, каждую деталь можно отнести куда-то. Всё вместе, однако, работает, несмотря на пёстрое и разнородное происхождение.
Но это как бы вообще. А есть национальная специфика, которая многое меняет.
Ну например. Если выборы предполагают долгие предвыборные дебаты, большое значение имеют политические программы, а «неграмотные профаны» мягко отжимаются от выборных участков – это значит, что в данной культуре силён «брахманский» элемент, а власть принадлежит или интеллектуалам, или тем, кого они поддерживают.
Если дебаты имеют место, но кандидаты – яркие личности, сильно петушатся, устраивают предвыборные шоу в спортивном стиле и много говорят про «команду» - значит, тут живы «кшатрийские» традиции. (Впрочем, тут есть детальки: например, англосаксонская политическая система эмулирует не «военных», а, скорее, «людей в штатском». Это, впрочем, в сторону).
Если же в какой-то стране основной контингент выборщиков – бюджетники или иные «зависимые люди», выбираемые имеют кислые рожи, кряхтят и говорят о своей тяжкой доле, никаких дебатов ни с кем не проводится, а основу предвыборных обещаний составляют толстые намёки «возьмём с вам немного», «дадим пожить, не сразу ограбим» – ну, тут понятно, общество вайшьистско-шудрянское. Увы-увы.
Разумеется, встречаются всевозможные гибриды. Например, бывают общества, где кшатрийский элемент пригашен, а брахманы и вайшьи, наоборот, процветают. В таком случае мы имеем унылую, но сытую парламентскую республику, где основная тема политической жизни – налогообложение и распределение бюджета на социальные нужды, а политическая жизнь состоит в чтении за завтраком передовиц газет «Экономический вестник» (главный орган Партии Процветания и Прогресса) и «Биржевых ведомостей» (Партия Прогресса и Процветания), каковые и являются «главными коллективными экспертами». При этом традиции голосовать за какую-то партию нет – граждане сидят с калькуляторами и высчитывают, сколько с них снимут налогов и чего дадут ППП1 и ППП2.
А вот общество кшатро-вайшьистское – это, очевидно, президентская республика, где у власти уже восемь лет дегенерал-мажор Поль де Кок, чрезвычайно бравого вида, дружно любимый всеми девушками. Скорее всего, он пойдёт на второй восьмилетний срок, потому что моложав, подтянут, а седина на висках его только красит. Есть Партия Национального Возрождения, регулярно устраивающая всякие массовые мероприятия, где красивые девушки махают флажками и продаётся много мороженого. Его главный оппонент - педполковник Гастон Пистон, главный устроитель гей-парадов, который, скорее всего, со временем займёт-таки место де Кока, если к тому времени к людям с его сексуальной ориентацией окончательно привыкнут... Ну и так далее.
А если ещё… Ну, дальше «сами смотрите».
) что-то я заболтался, потом продолжу (
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →