Представьте себе, что есть коллектив людей, занятых работой. Скажем, копают ямы. Со своей работой они не справляются. То есть что-то делается, но плохо, кое-как и с громадными задержками. Ямы выкопаны неглубокие, с кривыми осыпающимися стенками, вокруг полно мусора и грязи. Кроме того, люди явно выматываются, с работы уходят злыми-недовольными и дико раздражёнными.
Какая первая мысль приходит на ум любому нормальному человеку?
Правильно. Он думает, что, наверное, люди не справляются, потому что людей НЕ ХВАТАЕТ. Работы слишком много, а людей слишком мало. Значит, нужно бросить на этот участок удвоенное количество людей. Просто тупо – направить ещё одну бригаду землекопов. И посмотреть, станет ли лучше. Если не станет – заняться более детальным выяснением ситуации и разбираться, в чём дело. Но если только это не сработает.
А что думает советский человек?
А советский человек думает, что надо УМЕНЬШИТЬ число людей. Скажем, уполовинить.
Вы скажете, он так не думает? А вспомните все компании по «борьбе с бюрократией». «У нас засилье чиновников - так давайте уменьшим и ограничим их огромно-непомерную численность».
Интересно, что это касалась именно чиновников. Советские люди страдали от советской торговли больше, чем от советской бюрократии, ужасы там были самые неиллюзорные, продавцов ненавидели – но никто не требовал сократить в магазинах количество продавцов. Потому что даже последней дуре было понятно: в два раза меньше продавцов – в два-три раза длиннее очереди. Но вот на мысли о бюрократии поставили такой фильтр, что человек, три часа просидевший «за справкой», в упор не понимал, что при увеличении числа ненавистных гадов в кабинетах вдвое у него был бы шанс получить ту же справку за полтора часа, а то и за час. Вместо этого он люто ненавидел кровопийцу за дверью.
Тем временем кровопийца за дверью тем временем тоже нарабатывал себе ненависть к просителям – ровно такую же, какую нарабатывал себе советский продавец. Неизбежно нарабатывал, потому что невозможно не испытывать «некоторого раздражения» по отношению к прущему, орущему, лезущему по головам люду. Кто хоть раз стоял за прилавком советского овощного ларька при крупном магазине в пятницу вечером, тот нипочём не забудет, каково это… Так и здесь: задыхающийся под грудой бумажек[1] человечек просто не мог не испытывать ненависти к «лезущему и орущему» (а среди посетителей присутственных мест таких не меньше, чем в любой очереди).
А отгадка проста: некомплект штатов. Чиновников у нас МАЛО. Начальников – да, начальников очень много, но вот собственно чиновников, тех самых, которых должны работать с населением, тупо не хватает. Где должны сидеть две тёти и три помощницы - сидит одна тётя и одна помощница. Естественно, они тупо не справляются и начинают ненавидеть накатывающий на них вал просителей.
Почему? Почему штатное расписание заполнено где на две трети, где наполовину, а где и вообще ужас-ужас-никого? И почему при этом все всё время требуют «урезать, уменьшить чиновную рать?»
А потому что в понедельник нас мама родила, и живём мы с того понедельника в особенной стране, где всё делается особым волшебным образом по особым волшебным причинам. О которых вам знать не надобно.
[1] Я даже не касаюсь темы переписывания-перепечатывания, так как она сейчас, насколько я понимаю, сходит на нет – несмотря на все усилия властей поддержать, так сказать, культуру рукописного документа.
)(
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →