На самом деле это, товарищи, клевета. Могли, когда хотели. А когда хотели – на совершенно ровном месте, где вроде бы ну совсем невозможно никого обвести вокруг пальца, таки обводили. Ну не всех, ну не всегда, но многих и надолго.
Примеров тому достаточно, но я рассмотрю только одну ситуацию. Правда, на нескольких случаях. Совершенно одинаковых по используемому приёму, простому и даже топорному, но в ту пору – вполне действенному.
Как известно, советская власть очень не любила, когда плохие (с её точки зрения) вещи называются хорошими (с её точки зрения) словами. Особенно если слова были не просто хорошие, а самые лучшие на свете: «социалист», «революционер», «рабочий», «революционный» и т.п. Все эти слова советская власть считала своей собственностью и относилась ревниво.
С другой стороны, трудно заставить врага не называться так, как ему благоугодно будет называться. Даже если он прикроет свою гнилую сущность самыми что ни на есть святынями. Ну вот возьмёт да и нарисует их на своём знамени, и что ты тут будешь делать? Особенно если он за границей обитает и оттуда язык показывает.
Поэтому советскими пропагандистами была построена многослойная система шельмования на данном уровне. В условиях закрытого информационного пространства она была вполне эффективной.
Возьмём, например, такой казус. Зародыш будущей КПСС добезцаря назывался «российской социал-демократической рабочей партией». Хорошо, но очень уж скрежетозубно. А её злейшие конкуренты по левому делу, некогда взявшие шишку, а потом физически уничтоженные большевиками, именовали себя «партией социалистов-революционеров». Оба слова не просто хорошие, а отличные. Что делать?
Советские сделали просто и сердито. В книжках, посвящённых революции, они именовали социал-демократов социал-демократами, а вот социалистов-революционеров систематически называли «эсерами», по сокращению. При этом аналогичное сокращение «эсдеки» не употреблялось – разве что в специальной литературе, в цитатах из каких-нибудь белоэмигрантских мемуаров. Что касается полных названий, то, конечно, «эсеров» иногда приходилось расшифровывать, но лишний раз старались этого не делать: зачем? В результате у советского человека откладывалось в памяти, что перед революцией были какие-то эсеры (негодные, фальшивые), но что они из себя представляли и даже как назывались по-настоящему – никто не помнил. В общественном сознании они шли где-то близко к «юнкерам» и «кадетам» - слова-то похожие, отношение тоже. «Какая-то контра недобитая, чёрт её разберёт». Ну а аббревиатура ПСР (Партия Социалистов-Революционеров) была известна только специалистам-историкам.
Очень интересно получилось со словом «черносотенцы». Где-то с момента публикации известного труда Кожинова идёт вялотекущая дискуссия о том, бранное это прозвище или почётное, восходящее к чёрным сотням Минина или к городским налогообладаемым слоям населения. Дискуссия не имеет смысла по двум причинам – во-первых, кличка с самого начала использовалась как бранная [1] и только потом Грингмут решил перетолковать слово в положительном смысле, как намёк на выражение интересов простых «тёмных» людей[2]. Но дело-то в том, что слово «черносотенец» считалось «окрашенным» и использовалось в основном в полемике. В более-менее нейтральных разговорах членов русских монархических организаций обычно называли «союзниками» (по «Союзу русского народа» и «Русскому Народному Союзу имени Михаила Архангела» - двум наиболее известным организациям). Однако в советском дискурсе слово «союзник» было слишком близко к слову «союз» и даже «Союз» (известно каких республик), к тому же шельмование должно было быть непрерывным, давящим. Поэтому слово «союзник» в значении «член одного из русских союзов времён первой русской революции» было вычеркнуто их всех словарей.
Это русские примеры. Когда же дело касалось заграницы, то советские применяли простой, но невероятно эффективный в условиях закрытого и неграмотного общества приём – они его просто не переводили.
Ну вот хотя бы. Широко известный в плохом смысле Гитлер, помимо прочих своих злодеяний, ещё и возглавлял некую партию. Как она называлась, в СССР не то чтобы скрывали – напротив, аббревиатура НСДАП широко использовалась в литературе, посвящённой фашизму. А вот значение этой аббревиатуры? При попытке уточниться начинались трудности. Например, в Советском Энциклопедическом словаре 1985 года статья НСДАП отсутствует (хотя есть статья про НСДПГ – независимую социал-демократическую партию Германии). Искомое содержится в статье «Национал-социалистическая партия»: там же есть и оговорка, что она вообще-то называлась «национал-социалистической рабочей партией Германии».
Заметим – случай редкий. Практически все названия всех зарубежных партий и организаций старались переводить. США – это никогда не ЮС, а ЦРУ – не ЦИА. А тут вот прямо по буквам переписали – НСДАП. Чтобы хорошая буква «Р», в СССР чётко привязанная к «рабочим» (и отчасти к «республике»), там вообще не отсвечивала [3].
Или, скажем, появление в русском языке совершенно невозможного слова «хунвейбины». Вообще-то «хун вейбин» - это red guard, то есть «красногвардеец». Подобный перевод был категорически неприемлем. Зато неряшливо произнеcённое в одно слово «хунвейбин» открывало интересные возможности для обсценной интерпретации. Ху, понимаешь, да ещё и въебин.
Интересно, что промотка словечка шла не только через газеты. Чтобы до туповатых (по мнению начальства) советских интеллигентов точно дошёл бы незатейливый юморок, в 1966, то есть в год появления слова «хунвейбин» в советских газетах, любимцы нашей образованщины, наши прекрасные барды – Юлий Ким, Городницкий и даже сам Высоцкий – написали и спели каждый по песенке на эту тему. Высоцкий так даже пятью жирными чертами подчеркнул:
…И ведь главное, знаю отлично я,
как они произносятся,
но что-то весьма неприличное
на язык ко мне просится:
хууууу-у-ууу [пауза] н-вей-бины… [4]
Ну а самая красота – это название одной из двух традиционных британских партий.
Вообще-то она с 1906 года называется Рабочей Партией. Но где-то с начала двадцатых годов это название переводить перестали. Партия стала «лейбористской». Впрочем, в уже упомянутом Советском Энциклопедическом словаре 1985 года в соответствующей статье имеется разъяснение, что партия всё-таки «рабочая» и входит в Социнтерн – хотя и возглавляется «правыми реформистами». Что называется, подошли с известным уважением, не то что к фашисткой гадине. Тем не менее, массы советского народа, хотя и слышали по телевизору о каких-то «лейбористах», но о значении слова не знали и даже не догадывались: на русский слух это самое «лейб» если и пробуждает какие ассоциации, то или монархические, или антисемитские[5]. Впрочем, в данном случае явно преобладали ассоциации из первого ряда, потому что советские пропагандисты особо подчёркивали, что среди лейбористов имеются, дескать, «лорды» и «пэры».
Конечно, такие штучки работали далеко не стопроцентно. Но никакая пропагандистская машина не ставит себе целью обмануть всех и навсегда одним и тем же приёмом. Зачем такой экстремизм? "Каждому своё". Обывателей обводили вокруг указательного пальца, интелей - вокруг безымянного, а был ещё и мизинчик, на котором вертели особо упорных. Ничего, работало.
Впрочем, вернёмся к теме. Сейчас описанный выше приём как систематическая практика ушёл в прошлое, в связи с развитием электронных средств массовой коммуникации и расслоением населения. Люди разделились на тех, кого вообще ничего не интересует, и тех, кто роется в информации сам и такие вопросы выясняет довольно быстро. Однако привычка характерным образом играться со словами и их как-нибудь уродовать у товарищей-господарищей осталась.
Очень типично и характерно – когда в тексте появляются какие-нибудь поуродованные слова, искажённые фамилии и названия организаций и т.п. Причём именно грубо поуровдованные, с генитально-фекальной тематикой, на уровне «навальный – насральный».
Вот как читаете у кого-нибудь это самое «насральный», так сразу и имейте в виду всё вышесказанное. Вне зависимости от вашего личного отношения к Навальному. Которое может быть самым отрицательным.
Но пусть уж лучше оно будет ваше личное. Без подкреплений от этих самых, которые - - -
[1] Достаточно посмотреть статью в дополнительном томе энциклопедии Брокгауза и Евфрона (1907 год), начинающуюся словами «Чёрная сотня - ходячее название, которое в последние годы стало применяться к подонкам населения, склонным к еврейским погромам и избиениям интеллигенции; потом этот термин стали применять и к тем лицам из интеллигенции и бюрократии, которые организуют или поощряют подобные эксцессы…» - дальше чудовищное для энциклопедии, но абсолютно узнаваемое по стилю и интонациям змеиное шипение. Включая традиционный заход про «русских невежд» - «черносотенные организации располагали очень значительными денежными средствами, дававшими им возможность распространять по стране в миллионах экземпляров свои брошюры и листки (по большей части полуграмотные)».
[2] Что было не так уж глупо по задумке – смотри историю слова «yankee», первоначально использовавшегося британцами и лоялистами по отношению к сторонникам независимости. «Так, в общем, можно».
Это было учтено. В «Большом толково-фразеологическом словаре Михельсона» - весьма примечательном издании - содержится следующая академическая статья, по тону чуть попристойнее, чем у Брокгауза-Евфрона, но абсолютно такая же по основному посылу:
«Чёрная сотня (иноск.( - партия неинтеллигентных [sic!- К.К.] гласных в Думе (намёк на старнинное деление жителей на сотни, когда чёрная сотня значила низшее сословие – чёрный народ). Ср. Многие полезные меры, предлагаемые в Думе, не находят себе осуществления благодаря близорукости и противодействию чёрной сотни».
[3] Кто именно и когда додумался до такого хода – вопрос весьма интересный и непростой. Во всяком случае, в русском «переводе» английской книжки «Эрнста Генри» (личности чрезвычайно любопытной – достаточно сказать, что этим именем его наградила любовница Герберта Уэллса, хе-хе-с) аббревиатура НСДАП приводится постоянно и без расшифровки – хотя книжка переполнена гундежом на тему «рабочих», всячески щемимых проклятыми национал-социалистами. Кстати, отметим: это словосочетание в советском дискурсе тоже не приветствовалось и везде где только можно заменялось словом «фашист» и «фашистский» - по всё тем же причинам. «Эрнсту Генри» было, разумеется, можно – но всё-таки в виде исключения.
[4] Для особо одарённых: из сказанного не следует, что Высоцкого «заставили это написать». Нет, конечно. Зачем такие ужасы. Просто подали идею. Творческому-то человеку идея никогда не лишняя.
[5] «Лейб» - от немецкое Leib «тело»: «слово, присоединяемое к другим для обозначения принадлежности к Особе Государя или Высочайшему двору». В России ещё смутно помнили о какой-то «лейб-гвардии» и даже «лейб-кампании». С другой стороны, всяких «Лейб Бронштейнов» помнили тоже, обычно - не добром.
)(
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →