На самом деле именно этот вопрос крайне прост. Даже банален.
Все проблемы с русской/советской культурой состоят в том, что в СССР русская культура была частично запрещена, а что запрещать было совсем уж себе дороже – то обкорнано, порезано, утоптано сапогами и в таком виде объявлено «предшественником советской культуры» и её «исторической составной частью». Причём частью низшей. Во всех смыслах. Даже не фундаментом, нет, а, скорее, навозом-сырцом, на котором произросли чудесные советские розы. Типа: «Л.Н. Толстой – писатель XIX века, умеренно-прогрессивный для своего времени, чьи литературные приёмы повлияли на творчество великого социалистического реалиста, автора грандиозной эпопеи «Тихий Дон» Михаила Александровича Шолохова».
Разумеется, в лоб такое было сказать нельзя. То есть можно, и пытались – но не покатило.
Поэтому, чтобы советское выдерживало хоть какое-то сравнение с русским, использовались особые средства и приёмы.
Некоторые из этих приёмов банальны и «типично советскими» их назвать нельзя, поскольку их применяют вообще все. Скажем – выделить из творчества какой-нбудь знаменитости только нужные вещи, а остальное затушевать или задвинуть. Советская власть этим пользовалась охотно, печатая огромными тиражами толстовских «Хаджи-Мурата» и «После бала» (тексты вполне годные к советским нуждам), а из Репина беря «Бурлаков» и «Не ждали» (по тем же причинам). Хотя, конечно, так делают все и всегда, ничего особенно оригинального в этом нет.
Однако были и чисто советские ходы, которые могли быть сделаны только в условиях тотальной цензуры и абсолютного господства государства во всех сферах жизни, включая культуру.
Например: в настоящей старой русской культуре находили какого-нибудь десятистепенного персонажа, надували через трубочку и выставляли «величиной». При этом для раздувания старались найти какие-нибудь исторические основания, если их не было – выдумывали. А потом начинали сравнивать советские достижения с этой «величиной», и оказывалось, что советские-то ещё лучше.
В этом плане можно вспомнить несчастного Чернышевского, которого «умные дяди» попользовали на полную катушку и при жизни (в качестве козла отпущения), и после смерти: на фоне безумного графоманского «Что делать?», внесённого в школьную программу (!) в качестве русского романа (!!!) любой советский вздор казался «прилично написанным». Аналогичную роль играла бесноватая «литературная критика Добролюбова» , в сравнении с которой нелюдоедская часть советской литкритики смотрелась почти пристойно… И так далее.
Но, разумеется, работала и цензура. Некоторых просто запрещали намертво, некоторых «издавали гомеопатическими дозами», в большинстве случаев – прореживали, что-то печатали, а что-то прятали (впрочем, так поступали со всеми, включая классиков марксизма-ленинизма). При этом игра шла тонко – прямые запреты налагались осторожно, в основном работала потиражная политика. Например, сталинский «полузапрет» на Достоевского или более жёсткий запрет на Есенина сменились продуманным осовечиванием второго и очень тонкой обработкой первого. Это вообще, конечно, своего рода шедевр мастерства: из Достоевского - пожалуй, самого «буржуазного» из русских писателей, человека рискового, смелого и бесчувственного – вылепили полуюродивого с сенильной «духовностью». Как нарезали на куски Толстого – здесь гений, здесь не гений, тут заблуждения, тут вообще селёдку заворачиваем, а вот тут опять гений – я уж и говорить-то не буду. Но эта нарезка была бы невозможна без сокрытия известной части толстовского наследия. В результате советские люди знали, что Толстой проповедовал непротивление злу насилием, а вот прочесть это у самого Толстого не могли. Гы-гы.
Особенно хорошо коса косила авторов «второго и третьего ряда». Напоминаю, на первый-второй авторов рассчитывала всё та же советская власть. То есть сначала автора объявляли «мелким», потом «не издавали». От Лескова в сколько-нибудь массовом употреблении оставили «Левшу» с «английской блохой» (хи-хи-хи). От Боборыкина (настоящей энциклопедии русской жизни) оставили легенду о изобретении им слова «интеллигенция».
В результате всего этого русскую культуру удалось как-то уместить в советскую. Что не лезло – или отрезали, или уминали сапогами.
Теперь вопрос. Ну и как нам, русским, после этого относиться к советской культуре?
Если кто-то подумает, что я сейчас заору что-нибудь вроде «раздавите гадину», он сильно ошибётся. Зачем такие ужасы. Ничего не надо выкидывать, всё в хозяйстве пригодится. Просто нужно восстановить правильный масштаб и пропорции, а потом уже рассуждать.
То есть. Надо утвердить понимание того, что советская культура – ЧАСТЬ русской культуры. Причём часть НЕЗНАЧИТЕЛЬНАЯ. Если всё советское вдруг волшебным образом испарится – русская культура особенно не пострадает. За пределами России так и вообще не заметят, что у русских "чего-то убыло". Внутри, честно говоря, тоже. Ну кто прольёт слезу по Фадееву, Катаеву, Евтушенко, гимну Советского Союза и памятнику Ленину у Ленинградского вокзала? Хотя нет, слезу, может, кто и прольёт, а то и две. А вот если исчезнут партитуры Чайковского или "Анна Каренина"... да хоть бы и гумилёвский "Огненный столп" - вот это будет действительно беда и ущерб. А без советского прожить можно, и даже очень.
Однако зачем же выкидывать? «Пусть будет», «в хозяйстве сгодится». Тот же Михалков, кроме гимна, ещё и басни писал, ничего так, циничненькие. Евтушенко полезен уже тем, что является эталоном пошлости. Крапивина какого-нибудь многие любят (девушки особенно), а ведь советский же автор. А Чернышевский сгодился Набовоку для Четвёрой Главы «Дара», и интересен уже хотя бы этим.
В общем, добрее надо быть и не пробрасываться имуществом. Разумеется, с пониманием его настоящей ценности. А так - - -
)(
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →