В связи с этим стоит сказать что-нибудь о творчестве этого по-своему замечательного человека.
Главной, сквозной, единственной по-настоящему значимой темой поэзии Евтушенко были загранкомандировки в капстраны и тесное общение со статусными людьми из западной элиты, особенно с такими, которых замурзанным советским интеллигентикам не показывали даже по телевизору (типа Пазолини или Киссинджера). Загранка была для него всем, а общение с западной элитой – больше чем всем. Тут он поднимался до подлинной поэзии. В которой живёт красота и ужас.
Вот например (намеренно беру прозаическую вставку):
«У сенатора Роберта Кеннеди были странные глаза. Они всегда были напряжённы.
Голубыми лезвиями они пронизывали собеседника насквозь, как будто за его спиной мог скрываться кто-то опасный. Даже когда сенатор смеялся и червонный чуб прыгал на загорелом, шелушащемся лбу горнолыжника, а ослепительные зубы скакали во рту, как дети на лужайке, его глаза жили отдельной, настороженной жизнью».
Эти ослепительные зубы, скачущие во рту, как дети – образ, достойный «безумного Эдгара», а то и Лавкрафта, а инопланетный образ Кеннеди сделал бы честь Стивену Кингу.
Вообще, «про заграницу» у Евтушенко хорошо получались даже заголовки. «Под кожей статуи Свободы», например – это ж Северянин, докрученный до идеала.
Всё остальное творчество Евтушенко, не одушевлённое живительной заграничной темой, интереса не представляет. «Бабий Яр» или там «Братскую ГЭС» мог бы написать и Роберт какой-нибудь Рождественский, да и вообще любой крепкий советский поэт. Делов-то.
ДОВЕСОК. Впрочем, не стоит забывать, что именно Евтушенке доверили сочинение песни «Хотят ли русские войны» - то есть манифеста новой советской идеологии «лишь-бы-не-было-войны», обосновываемого русской немочью и сцыкотой. "Котятки русские больны". Работа была ответственная, справился товарищ успешно, надо отметить отдельно.
)(