mmekourdukova в Н. Е. Ватагин и его писателиЭто совсем не то, что я сегодня собиралась запостить. Это только картинки к тому, что я сегодня запостить собиралась. Они так хороши, что я даже не стану сегодня постить того, что собиралась, а запощу только это. Чтобы не превысить среднюю по данной ЖЖ-шечке квоту умного и прекрасного на один постинг.
Там, откуда я это увела , спрашивают, почему поэтессы, ээ, безо всего.
Так это же элементарноватсон. У мужчины-писателя одежда выражает его социальную и классовую принадлежность, место (и даже время!) службы, особенности образа жизни, вобчем, это его мундир со знаками различия. Тем более что мужчины одеваются, во всяком случае норовят одеваться, всегда одинаково: одни даже дома в выглаженной сорочке, другие прутся в «спортивном» повсюду, куда только в нем пускают.
А у женщин одежда – это не мундир, а образ. И сколько платьев, столько и образов, из них какие-то удачные, какие-то нет, какие-то настоящие, а какие-то - понарошку. Причем постоянно ходить именно в тех платьях, которые пуще всего играют на образ, мало кому удается, по причинам хозяйственного характера. Зато своя собственная тушка безо всего – тоже образ, который всегда с тобой. Вот его и выбрал скульптор, как наиболее выразительное платье.
Добавлю, что такой ход возможен только при той высокой степени стилизации и обобщения, которую мы тут видим. Будь портреты пореалистичнее – уже и для дам обидно вышло бы, и телеса бы уже не играли на образ так точно-лаконично. Да и мужские мундиры тогда тоже нивелировались бы.
И ещё добавлю – не всем пишущим дамамприличен голотелесный костюм окажется играющим на образ! Вот Зинаиду Гиппиус следовало бы изваять одетой, потому что она одевалась именно как Гиппиус. Лидию Чарскую – опять же одетой. Маргарет Митчел – непременно одетой! Не говоря уж о Шарлотте Бронте, Гарриет Бичер-Стоу и Этель Лилиан Войнич! А вот Эмили Дикинсон, наоборот, одетой ваять ни к чему.
А Марию Шкапскую – я прямо теряюсь, и то и другое было бы прекрасно, прямо хоть двух Шкапских ваяй. Как Гойя своих мах.
Там, откуда я это увела , спрашивают, почему поэтессы, ээ, безо всего.
Так это же элементарноватсон. У мужчины-писателя одежда выражает его социальную и классовую принадлежность, место (и даже время!) службы, особенности образа жизни, вобчем, это его мундир со знаками различия. Тем более что мужчины одеваются, во всяком случае норовят одеваться, всегда одинаково: одни даже дома в выглаженной сорочке, другие прутся в «спортивном» повсюду, куда только в нем пускают.
А у женщин одежда – это не мундир, а образ. И сколько платьев, столько и образов, из них какие-то удачные, какие-то нет, какие-то настоящие, а какие-то - понарошку. Причем постоянно ходить именно в тех платьях, которые пуще всего играют на образ, мало кому удается, по причинам хозяйственного характера. Зато своя собственная тушка безо всего – тоже образ, который всегда с тобой. Вот его и выбрал скульптор, как наиболее выразительное платье.
Добавлю, что такой ход возможен только при той высокой степени стилизации и обобщения, которую мы тут видим. Будь портреты пореалистичнее – уже и для дам обидно вышло бы, и телеса бы уже не играли на образ так точно-лаконично. Да и мужские мундиры тогда тоже нивелировались бы.
И ещё добавлю – не всем пишущим дамам
А Марию Шкапскую – я прямо теряюсь, и то и другое было бы прекрасно, прямо хоть двух Шкапских ваяй. Как Гойя своих мах.