ivanov_petrov в Предсмертное цветениеВ последние годы появилось множество замечательных научных книг, написанных по-русски. Причин много, конечно, и при желании можно обращать внимание на разные стороны. Обратил внимание, что - именно книг, важно, что это завершающие монографии, по типу - подведение итогов многолетних исследований, оформление точек зрения. Вещь в науке редкая, в норме такое ищут с фонарем - никто не пишет.
Кроме одного случая.
Когда смотрел научную продукцию во время Великой Отечественной войны, обратил внимание - много "итоговых" монографий. Почему? Ученые были оторваны от возможности заниматься регулярной наукой. Находились в эмиграции, голодали, условий никаких, лаборатории нет, материала нет, библиотеки нет. Что можно делать? Вот в таких условиях, когда регулярной наукой заниматься нельзя, писали замечательные книги - потому что бумага и чернила все же были.
Кстати, в самом ли деле наука в России помирает и помрет - совершенно иной вопрос. Это вопрос социального института, он зависит от смены поколений, возобновления научных кадров, финансирования, организации, особенностей грантовой системы и множества иных материй. Чтобы зря не каркать, можно оставить вопрос в стороне - помрет она там или напротив выживет, только съежится и станет потише и пожиже - это другой вопрос.
Но вот люди, ученые, которые эту науку делают - они реагируют так, как обычно действуют в условиях крайнего, предельного давления - не на личную жизнь, а на научную. Если ученому не дать возможности нормально работать, он помучается и начнет подводить итоги. И многие напишут блестящие монографии, потому что до того все руки не доходили - хлопоты, рутина, повседневные исследования и прочая работа. А раз делать по большому счету нечего и впереди темно - все, что остается, формулировать и развивать направления, крупными мазками рисовать обобщенные картины и прочие такие дела, которых в обычных условиях журналисты у ученых вымаливают, чтоб было что народу показать, а те не дают. Мол, у меня только предварительные результаты, исследования в разгаре, не могу, дорогой, рано, нам надо еще посмотреть и довыяснить... Так в норме. А вот когда уже темно и совсем не ясно, что дальше будет, только, видимо, не хорошо - тогда садятся и пишут программные исследования, освещающие последние тридцать лет работы целой области знания и намечающие возможности развития еще лет на пятьдесят.
Эх, какой пример. Ярхо помирал и писал итоговую книгу, и там чуть не в каждой главе ламентации - он был почти уверен, что никто не прочтет и не поймет, и уверен, что просто не успеет дописать, он писал, уже умирая, и торопился сказать хоть немного уже в этом вот абзаце, в этой главке - по плану об этом надо через пять глав, но ведь могу не успеть, надо сейчас. Вот это "надо сейчас" иногда срабатывает. Обычно же обратная ситуация - "это я еще успею, надо еще доработать".
Причем, кажется, количество хороших текстов обратно пропорционально успехам данного научного направления. То есть - что умирает, то и плодоносит. Там, где удается нормально работать, где российская наука более или менее встроилась в общий фронт англоязычных исследований - ситуация вовсе не такая. не плохая, но буйства монографий и большого процента из ряда вон, итоговых, великолепных книг - нет. Тут статьи, нормальные будничные работы, иногда интересные, вовсе не обязательно плохие, хотя, конечно - грантовая система делает ставку на середняков и поддерживает середину, что сказывается. А вот в направлениях гибнущих, которые на глазах закрываются, которым часто не видно никакого продолжения - там вид великолепен. Кажется, что - пора расцвета, предъявлено богатство плодотворных идей, просто вот сейчас появятся еще лучшие исследования, сейчас разработают все открывшиеся дали.
Другие факторы действуют и за эту гипотезу, и против. Например, издать книгу теперь относительно легко. С другой стороны, отчитываться научными монографиями в институтах не очень удобно, они обычно "не учитываются", под них "нет графы". С еще одной стороны, все-таки престижно. Хотя по мере появления все большего числа книг престиж падает, книги теперь - портящаяся монета. В общем, прочие факторы играют и за издание книг, и против, а вот фактор "тьма наступает, больше ничего не будет" играет "за".
Так что сад цветет, цветы прекрасны.
Кроме одного случая.
Когда смотрел научную продукцию во время Великой Отечественной войны, обратил внимание - много "итоговых" монографий. Почему? Ученые были оторваны от возможности заниматься регулярной наукой. Находились в эмиграции, голодали, условий никаких, лаборатории нет, материала нет, библиотеки нет. Что можно делать? Вот в таких условиях, когда регулярной наукой заниматься нельзя, писали замечательные книги - потому что бумага и чернила все же были.
Кстати, в самом ли деле наука в России помирает и помрет - совершенно иной вопрос. Это вопрос социального института, он зависит от смены поколений, возобновления научных кадров, финансирования, организации, особенностей грантовой системы и множества иных материй. Чтобы зря не каркать, можно оставить вопрос в стороне - помрет она там или напротив выживет, только съежится и станет потише и пожиже - это другой вопрос.
Но вот люди, ученые, которые эту науку делают - они реагируют так, как обычно действуют в условиях крайнего, предельного давления - не на личную жизнь, а на научную. Если ученому не дать возможности нормально работать, он помучается и начнет подводить итоги. И многие напишут блестящие монографии, потому что до того все руки не доходили - хлопоты, рутина, повседневные исследования и прочая работа. А раз делать по большому счету нечего и впереди темно - все, что остается, формулировать и развивать направления, крупными мазками рисовать обобщенные картины и прочие такие дела, которых в обычных условиях журналисты у ученых вымаливают, чтоб было что народу показать, а те не дают. Мол, у меня только предварительные результаты, исследования в разгаре, не могу, дорогой, рано, нам надо еще посмотреть и довыяснить... Так в норме. А вот когда уже темно и совсем не ясно, что дальше будет, только, видимо, не хорошо - тогда садятся и пишут программные исследования, освещающие последние тридцать лет работы целой области знания и намечающие возможности развития еще лет на пятьдесят.
Эх, какой пример. Ярхо помирал и писал итоговую книгу, и там чуть не в каждой главе ламентации - он был почти уверен, что никто не прочтет и не поймет, и уверен, что просто не успеет дописать, он писал, уже умирая, и торопился сказать хоть немного уже в этом вот абзаце, в этой главке - по плану об этом надо через пять глав, но ведь могу не успеть, надо сейчас. Вот это "надо сейчас" иногда срабатывает. Обычно же обратная ситуация - "это я еще успею, надо еще доработать".
Причем, кажется, количество хороших текстов обратно пропорционально успехам данного научного направления. То есть - что умирает, то и плодоносит. Там, где удается нормально работать, где российская наука более или менее встроилась в общий фронт англоязычных исследований - ситуация вовсе не такая. не плохая, но буйства монографий и большого процента из ряда вон, итоговых, великолепных книг - нет. Тут статьи, нормальные будничные работы, иногда интересные, вовсе не обязательно плохие, хотя, конечно - грантовая система делает ставку на середняков и поддерживает середину, что сказывается. А вот в направлениях гибнущих, которые на глазах закрываются, которым часто не видно никакого продолжения - там вид великолепен. Кажется, что - пора расцвета, предъявлено богатство плодотворных идей, просто вот сейчас появятся еще лучшие исследования, сейчас разработают все открывшиеся дали.
Другие факторы действуют и за эту гипотезу, и против. Например, издать книгу теперь относительно легко. С другой стороны, отчитываться научными монографиями в институтах не очень удобно, они обычно "не учитываются", под них "нет графы". С еще одной стороны, все-таки престижно. Хотя по мере появления все большего числа книг престиж падает, книги теперь - портящаяся монета. В общем, прочие факторы играют и за издание книг, и против, а вот фактор "тьма наступает, больше ничего не будет" играет "за".
Так что сад цветет, цветы прекрасны.